Тайга – закон, медведь – хозяин (СИ) - Страница 36

— Неужели она так притворялась? Или просто привыкла? Или приспособилась и ждала? — Виктор заглушил мотор снегохода и в тишине спящего леса громко разговаривал сам с собой. — Но я должен был ей сказать, что… люблю её… Пусть она не ответила бы мне тем же, но хоть знала бы, что я не просто пользовался ей. Ну, хоть бы друзьями остались!

А в сознании противный внутренний голос сверлил обидными словами: «Друзьями? В кино бы ходили, ты со своей девушкой, а она со своим парнем. Двойное свидание…»

— Да она моложе меня, ну и что? Ведь у нас все было замечательно. Да я что, не понимаю, когда женщина всего лишь спит со мной для собственного удовольствия, а когда дышит и думает как я? Нет… Я не мог так ошибаться. Просто она устала в тайге… Она же совсем молодая, давно не видела родных. Но почему она не позвонила ни разу? И собаку забыла…

Он ездил по лесу и орал во все горло, пока не закончился бензин. Бросил заглохший снегоход в километре от избы и тащился к жилью по своему же следу, оступаясь и проваливаясь в снег. Во дворе сломал двери в сарай и в блин расплющил ведро, случайно попавшее ему под ноги. Собаки забились в будку втроем и молчали.

Дома одетым завалился на кровать и прижался лицом к Ленкиной подушке. Он все сделал, чтобы измотать и обессилить себя, но спасительный крепкий сон не приходил. Засыпал на мгновение и просыпался, и все казалось, что сейчас скрипнет дверь, войдет Кромина и пошутит про тех, кто долго дрыхнет…

Со следующего утра все дни стали одинаковыми. Встать, накормить собак, пожевать что-то самому и на работу, вкалывать так, чтобы кости хрустели, а потом упасть и ничего не помнить и не чувствовать. Хотя сны время от времени снились, рваные и беспокойные. Работа была странная, но тяжелая — Стеклов чистил трассу от дома в сторону реки Медведицы. Хорошую дорогу шириной три метра, а длиной… Длиной — пока сил хватит. Собаки давно уже не понимали действий хозяина. Даже перестали звать его на охоту, сами бегали, время от времени загоняли на дерево соболя или белку, лаяли до хрипоты, а потом в недоумении возвращались домой. Мелкая тоже пыталась увязаться с родителями в лес, но далеко уйти не могла и, скуля от обиды, плелась обратно.

За две недели Виктор пропахал почти взлетную полосу посреди тайги. Только несколько деревьев портили картину, оказавшись на пути вынужденного строителя дорог. В очередное утро Стеклов лениво отметил, что Шайтан потолстел, а Тэра вообще разбаловалась и даже есть вовремя не приходит. Что дело неладно, понял только к вечеру, когда опять не увидел около миски знакомой черно-рыжей мордашки, кинулся искать.

— Тэра! Тэээрааа!!! Где ты прячешься? Белка! Где девчонка? Что ты за мать? — ругал понурую лайку.

Малышку обнаружил в углу будки, вытащил безвольное тельце за лапу и чуть не завыл от ужаса.

— Прозевал! Скотина, тварь безмозглая! Урод! Прозевал собачонку! — запас приличных ругательных слов быстро закончился и в ход пошли маты. Принес собаку в дом, уложил на топчане и, как когда-то над Ленкой, стал колдовать над Тэрой. Силой влил воды в пасть, потом вспомнил, что чумных собак отпаивают водкой, перцовой или полынной настойкой. Нашел пузырек с перцовкой и принялся мучить бедное животное этой гадостью.

Тэра на время пришла в себя, стала кашлять, а хозяин обрадовался, что хоть какая-то реакция есть.

Полез к ноутбуку, включил его, чтобы почитать, что там есть про лечение собак, но от волнения ничего путного не нашел. Наткнулся только на стихи, которые читала Лена:

Как спокойно и бесстрастно Бог пускает время в рост!

Безвоздушное пространство служит пищею для звезд.

Ночь — кормилица и нянька — с головой укрыла твердь.

Человек, как Ванька-встанька, погружен то в жизнь, то в смерть.

Стало жутко, как будто смерть и в самом деле собралась заглянуть в избу. Быстро все выключил, но слова так и вертелись в голове…

Достал остатки трав, которыми лечил Лену, напарил целый ковшик лечебного питья, остудил и снова стал вливать жидкость в рот собаки. Через полчаса лайку стало рвать, а потом она затихла, вытянувшись на боку.

— Тэрочка, девочка моя, не умирай! Я тебя прошу… не оставляй меня одного! Да за что это все со мной? Ну что я не так сделал? В чем виноват? — в отчаянии просил он, гладил лапы и спину собаки, потом взял её на руки и стал ходить по избе, как с больным ребенком. Постепенно погасли обе лампы, двигаться в темноте было неудобно, мужчина сел на топчан и не заметил, как уснул.

Ему снилась Лена… Такая веселая и счастливая, она манила за собой и отступала от него. Он протягивал руки, пытался поймать её, но все время чуть-чуть не дотягивался. А потом она сама подошла близко, стала целовать его и почему-то лизнула в щеку. Язык оказался шершавым…

Очнувшись, Стеклов понял, что это совсем не Лена рядом с ним.

— Ах ты, моя радость! Ну что, отлегло? Это не чумка была, это ты отравилась чем-то… Что съела? А? Эх ты, дурашка, — он осторожно поглаживал ожившую собачку по загривку, а она лизала ему руки и лицо. — Вот и славно, а то придумала болеть! Да? Болеть нельзя. Давай супешник варить! А то твои родители оголодают… да и нам полезно чего-нибудь горячего похлебать.

И казалось, что собака понимает абсолютно все и кивает, соглашаясь с хозяином…

Глава 9

Ленка, оказавшись в вертолете, сразу же заняла место возле иллюминатора. Она почти прилипла к стеклу, стараясь не пропустить момент взлета. Свой первый полет она не помнила совершенно и хотела посмотреть на всю красоту сверху хотя бы сейчас. Гул от двигателя стоял ужасный, поэтому у Кроминой тут же заложило уши. Резко вниз ушла заснеженная полоса реки, мелькнула маленькая фигурка человека возле снегохода, и в иллюминатор ворвалось ослепляющее солнце. Счастливая девушка обернулась и не смогла понять, что с ней только что произошло — Стеклова рядом не было…