Тайга – закон, медведь – хозяин (СИ) - Страница 40

Через два дня Рассказов не утерпел и позвонил Лере. Спросил дипломатично про адвоката, про здоровье и последние новости.

— Ой, Игорь Ильич! У нас же Лена приехала! У следователя была, теперь обвинение о похищении снимут и с Сергея, и с Виктора. А вы не узнали, где Стеклов? — скороговоркой выпалила Лера.

— Нет, а что Лена говорит? Она разве про него ничего не знает? И где она столько времени жила? — Рассказов старался добавить в голос нотки удивления.

— А вот тут ничего и не понять! Виктор её в какой-то деревне поселил. Как она там с посторонней старухой в этой глуши выжила… Ужас! А сам уехал, не пойми куда. Потом Лене по почте пришел перевод, она деньги получила и вот приехала. Но следователю мы сказали, что она вообще с ним не была, а ездила к друзьям в гости, — тараторила Лера, потом спохватилась: — Ой, я тут говорю, а вдруг нас прослушивают?

— Ну и что такого вы скрыли? Все равно нам неизвестно, где Стеклов. Могу я с Леной поговорить?

— Так она же домой улетела, там Вера со дня на день родить может… А что?

— Да просто хотел, чтобы она привет деду передала. Ну, ничего страшного, я сам ему позвоню…

Лера опять мастерски сыграла свою роль. Лена действительно улетела. Но перед этим она ночью напугала тетку, проснувшись с криками и плачем. Пока тетка привела её в чувство, успела много раз услышать имя «Витя». Не стала ничего говорить, выспрашивать, давать советы. Поняла, что племянница стала взрослой и у неё своя трагедия. Стало страшно, что собственной глупостью они с Сергеем разрушили не только свою жизнь…

Глава 10

Дома Лена несколько дней провела окруженная маминой заботой. Ела, спала, разговаривала с Верой о беременности, о северной стране, в которой она «училась», старалась рассказывать аккуратно, чтобы не выскакивали слова «мы» и «Витя». Очень хотелось все обсудить с мамой, но девушка боялась испугать её. Из состояния «маминой дочки» пришлось выйти резко, когда Вере стало плохо.

Потом была скорая помощь; сосредоточенный отец; перепуганный дед, хватающийся за голову и сердце; брошенные в прихожей тапочки с изображениями собачьих мордашек и выкипающий бульон на плите…

Никита жил в больнице трое суток. Лене и деду запретил туда ездить и мешаться под ногами. Несколько раз в день звонил сам, нарочито бодрым голосом сообщал, что состояние Верочки сложное, но стабильное. С новорожденным сыном Кроминых, который в отличие от мамы после кесарева сечения чувствовал себя замечательно, весь персонал родильного отделения нянчился с особой заботой, потому что главврача и ведущего невропатолога знали и любили все.

Потом Вере стало лучше, и Никиту Петровича отправили отдохнуть, а сидеть с мамой приехала Лена.

По дороге домой мужчина зашел в магазин и нагруженный пакетами с сосисками, пельменями и прочей быстро приготовляемой снедью появился перед отцом.

— И зачем ты все это притащил? — глядя поверх очков, поинтересовался патриарх семейства.

— Вера ещё дней десять в больнице проведет, да и потом ей нельзя будет сильно напрягаться. А нам есть нужно что-то, — объяснял сын, втаскивая покупки на кухню.

— Так Ленка все приготовила! Вот зря ты ругал иностранное образование! Мать с бабушкой не могли девчонку научить готовить, а в финском колледже за полгода из неё шеф-повара сделали. Молодец Серега! Правильное решение. Теперь после курса домоводства, можно и в нашем институте учиться. Она и матери супчик сварила, — сообщил Петр Никанорович. — Можешь спать спокойно, от голода мы точно не помрем.

Никита посмотрел на большую кастрюлю борща и тазик с пирожками, и желание спать у него наоборот испарилось.

«Чтобы научиться какому-то делу, нужно регулярно практиковаться. Если доча жила вдвоем со старушкой, то кому она такие порции еды готовила? Или к бабке родственники столоваться приходили? А может, Стеклов там жил? Черт… Что же там на самом деле происходило? И Виктор почему-то звонить перестал… Ничего не понять», — переживал отец взрослой дочери.

Они с Леной всегда были друзьями, он знал её подруг, мог обсудить массу проблем. Но не привык говорить с дочкой по душам, это всегда была привилегия жены. И хоть видел, что его девочка повзрослела и изменилась, но не знал, как подойти к ней с вопросами о личной жизни.

Весь следующий месяц семья жила в напряженной обстановке. Никита разрывался между очередной комиссией проверяющих в больнице и плановыми операциями. Лена стала главной домохозяйкой, дед был на подхвате, когда выбирался со своей дачи. Вера ужасно переживала. Она очень хотела второго ребенка, но никак не думала, что и сама, и младенец по своей беспомощности станут обузой для дочери.

— Мам, ну сколько можно уже извиняться? — не вынесла однажды Ленка. — Я же не за чужими людьми ухаживаю! Ты поправишься и будешь все сама делать, а я поеду учиться. Это хорошо, что у меня сейчас время есть. Как бы ты одна справилась? От деда толку мало.

— Лена, ты даже со своими девчонками не успела повидаться. И в последние дни совсем бледная, ешь плохо, — сокрушалась мать.

— Вот у отца в воскресенье выходной, он будет водиться, а я пойду с Анькой в клуб, — успокоила Веру дочка, ловко переодевая ползунки на братишке и улыбаясь ему. — Правда, Вовчик?

Отношения с подругой Лена успела выяснить на второй день после возвращения. Шустрая мелкая Прокопьева орала на одноклассницу по телефону, обозвала её свинкой, но уже через пару часов прибежала мириться и узнавать последние новости. История про заграничное обучение показалась Ане странноватой, но она решила, что подробности выудит из подруги позже. Домашние проблемы Лены Прокопьева понимала лучше других, потому что у неё самой младшая сестренка родилась всего год назад.